Диана де Пуатье-фаворитка короля Генриха II Французского.

Диана де Пуатье (фр. Diane de Poitiers; 3 сентября 1499 (по другим сведениям, 9 января 1500) — 26 апреля 1566) — возлюбленная и официальная фаворитка короля Генриха II Французского.

Происхождение, замужество

Старшая дочь Жана де Пуатье, сеньора де Сен-Валье, сына Аймара Пуатье и Марии Валуа, незаконнорожденной дочери Людовика XI и Маргариты де Сасёнаж, и Жанны де Батарне. Жанна де Батарне умерла в 1505 году и оставила свою дочь на попечение Анны де Боже, дочери Людовика XI.

Людовик XI Благоразумный

Анна де Божё

Людовик ХІ на коленях перед святым Франциском из Паолы

Николя Госсе

В тринадцатилетнем возрасте её выдали замуж за Луи де Брезе, графа де Мольврье (мать которого была плодом незаконной любви Карла VII и Агнессы Сорель).

Агнесса Сорель

Её супруг умер 23 июля 1531 года, оставив Диану вдовой в возрасте 31 года. Она поставила своему супругу величественную усыпальницу в соборе Нотр-Дам в Руане, до конца своих дней не переставая носить по нему траур.

Клод Моне. Руанский собор, портал и башня Сен-Ромен, при свете солнца. Гармония голубого и золотого. Музей Орсе, Париж

В этом соборе Диана поставила своему супругу величественную усыпальницу

Её цвета, даже в то время, когда она сделалась фавориткой короля, всегда ограничивались белым и чёрным. Несмотря на эту демонстрацию вечной скорби, по словам историка Ф. Эрланже, красота Дианы сослужила немалую службу её отцу, сеньору де Сен-Валье. Участвуя в бунте на стороне коннетабля де Бурбона, он выступал на стороне мятежников. Трибунал приговорил его к смерти через отсечение головы. Заливаясь слезами, Диана бросилась к ногам короля Франциска, умоляя о помиловании. Слёзы, пролитые из столь прекрасных глаз, возымели своё действие: Франциск I, тронутый красотой и горем дочери, простил мятежника-отца.

Франциск I

Йос Ван Клеве

Диана де Пуатье

Встреча с Генрихом

Встреча Генриха и Дианы состоялась, когда ему было 6 лет: он отправлялся в заложники, вместо своего отца, Франциска, и Диана, которой тогда было 25, поцеловала мальчика в лоб. С тех пор он стал её рыцарем и, вернувшись через 10 лет из плена, пылал к ней страстью. К сожалению для Дианы, Генрих был младшим сыном короля, что не давало ему возможности претендовать на корону. Но вскоре после смерти малолетнего Франциска Дофином Франции стал герцог Орлеанский, и Диана, его возлюбленная, разделила власть при дворе с герцогиней д’Этамп, фавориткой Франциска I.

Франциск в детстве.

Жан Клуэ

Франциск III Бретонский, дофин Франции.

Франциск I

Франциск I и Диана де Пуатье

Франциск I и Диана де Пуатье по Daniel Maclise (1806-1870, Ireland)

Хотя Диана была старше соперницы на десять лет, она по-прежнему ослепляла красотой, которой так и не суждено было поблёкнуть. Брантом, видевший её незадолго до смерти, уверял, что она всё ещё прекрасна. Напрасно герцогиня д’Этамп и её сторонники шутили по поводу возраста прекрасной вдовы, наградив её прозвищем «Старый гриб»: влияние Дианы возрастало с каждым днем. Став верным рыцарем Дианы, Генрих носил цвета владычицы своего сердца: белый и чёрный, — до самого последнего вздоха и украшал свои перстни и одежды сдвоенным вензелем «DH» (Диана — Генрих).

Диана де Пуатье

Анна де Писслё, герцогиня д"Этамп (фр. Anne de Pisseleu, duchesse d"Etampes; 1508 — около 1576) — фаворитка Франциска I.

Подлинная королева

Когда король Франциск I умер и на престол взошёл Генрих II, настоящей королевой стала вовсе не Екатерина Медичи, его жена, а Диана. Даже при коронации она заняла почётное публичное место, в то время как Екатерина находилась на удалённой трибуне.

Катерина Медичи

Приход к власти Генриха обернулся триумфом Дианы, вознесённой при новом дворе к заоблачным вершинам. Генрих осыпал её бесценными подарками: к самым завидным драгоценностям короны он присовокупил и огромный бриллиант, изъятый у поверженной фаворитки умершего короля, герцогини д’Этамп. Диане достались и все её замки, а также парижский особняк соперницы. Вскоре Диане было оказано ещё одно благодеяние. В соответствии с традицией при смене царствования должностные лица обязаны были платить налог «за подтверждение полномочий». На этот раз все средства поступили не в королевскую казну, а лично Диане де Пуатье.

Диана де Пуатье

Франсуа Сушон

Также она должна была получать часть налога на колокольни. По мнению историка Ф. Эрланже, по этому поводу есть весьма недвусмысленный намёк в знаменитой книге Рабле, а именно в истории Гаргантюа, который подвесил на шею своей кобыле парижские колокола. Кроме вышеперечисленного, спустя три месяца после смерти отца Генрих II подарил своей возлюбленной замок Шенонсо. А в 1548 году вдова Великого сенешаля получила, наконец, титул герцогини де Валентинуа.

Замок Шенонсо

Замок Шенонсо

Придя к власти, Генрих II позволил возлюбленной осуществлять полный контроль над делами королевства. Как отмечает историк Ги Шоссинан Ногаре, никогда в истории монархии никакой фаворитке не удавалось достичь такого абсолютного и эффективного воздействия на особу короля, а тем более убедить иностранных государей в своем всемогуществе. Послы адресовали ей свою корреспонденцию, и она переписывалась с самим Папой римским. Король ничего не предпринимал, не посоветовавшись с ней.

Диана де Пуатье

Диана де Пуатье

Кадровая политика

Началом политической деятельности Дианы стало проведение новой кадровой политики. Не удовольствовавшись изгнанием герцогини д’Этамп, Диана подвергла чистке весь королевский совет, министерство и парламент. Так, Пьер Лизе лишился должности премьер-министра, а Оливье — должности канцлера. В то же время сторонники Дианы стали получать высшие государственные должности. Как только Генрих стал королём, он вспомнил своих старых друзей и повелел вверить Монморанси высший государственный пост.

Анн I де Монморанси

Корнель де Лион

Диана не возражала против такого решения, так как выбор этого человека наилучшим образом соответствовал её собственным интересам, и она поддерживала коннетабля — он не внушал ей опасений. Однако вскоре она решила, что Монморанси забрал слишком большую власть и недостаточно считается с её мнением. Она попыталась создать для него конкурента. Лотарингский дом пользовался расположением короля и благоволил к ней. Она добилась назначения кардинала Шарля Лотарингского на пост главы личного королевского Совета, а чтобы узы признательности стали ещё крепче, выдала свою младшую дочь, Луизу де Брезе, за Клода Лотарингского, герцога Майенского. Она также добилась для своего второго зятя, Робера де Ла Марка, должности маршала Франции.

Клод II Омальский

Роберт IV де Ламарк

Одним из самых знатных её сторонников стал кардинал Жан дю Белле, декан Священной Коллегии кардиналов, не преминувший расхвалить фаворитку папе. Павел III также отнесся к ней приветливо, хвалил и рекомендовал нунцию пожелать ей счастья за «её набожность, благочестие и выдающиеся услуги, которые она оказала Святому Престолу при французском королевском дворе».

Жан дю Белле́ (фр. Jean du Bellay; 1492 — 16 февраля 1560, Рим) — французский кардинал и дипломат, епископ Байонны, епископ Парижа. Брат дипломата Гийома дю Белле, двоюродный брат знаменитого поэта Жоашена дю Белле.

Павел III (лат. Paulus PP III; в миру Алессандро Фарнезе, итал. Alessandro Farnese; 29 февраля 1468 — 10 ноября 1549) — папа римский с 13 октября 1534 по 10 ноября 1549.

Тем не менее не все одинаково относились к абсолютной власти, которой Диана при поддержке Лотарингского дома обладала практически безраздельно. Посол Козимо Медичи в Париже считал её влияние фактом прискорбным и гибельным. «Не следует, — писал он, — выдавать чёрное за белое в отношении высокого положения и всемогущества этой женщины. Она ведет себя таким образом, что нам остается лишь сожалеть о мадам д’Этамп».

Аньоло Бронзино

Ещё одним человеком, недовольным «правлением» Дианы был Монморанси, чьё влияние уменьшалось пропорционально возрастанию доверия к Лотарингскому дому и ближайшему окружению. Чтобы избавиться от Дианы и её сторонников, а себе вернуть доверие короля, он решил заменить фаворитку Джанет Флеминг, гувернанткой Марии Стюарт. Для пресечения связи, возникшей между королём и Джанет, Диане пришлось употребить всю свою волю и незаурядные, по мнению Брантома, актёрские способности. В результате Монморанси проиграл, а Диана вновь вернула утраченные позиции. Начиная с 1550 года она управляла министерствами, ведала назначениями, смещениями и вообще всеми делами, подобно государственному премьер-министру. Она утвердила нового казначея л’Епарня, полностью ей преданного. Когда она сочла, что хранитель печати Франсуа Оливье выказывает недостаточное усердие и нерешительность, она поставила на его место Жана Бертрана, верного человека, на которого могла положиться.

Диана де Пуатье

Дипломат

Влияние фаворитки не ограничивалось только внутренней политикой, но распространилось буквально на всё, в том числе на международные отношения. Невольно оказавшись втянутой в войну, угрожавшую её землям, зависимым от Лотарингского дома, после поражения под Сен-Кантеном она сблизилась с Монморанси и партией мира. Под влиянием Папы и Монморанси, Диана посоветовала Генриху подписать Като-Камбрезийский мир (3 апреля 1559 года), благополучно завершивший итальянские походы, длившиеся шестьдесят лет.

Като-Камбрезийский мир

Этот мир упрочил границы на севере и на востоке и закрепил за Францией Кале и три Епископства. Что же касается Екатерины Медичи, то она при жизни своего мужа не вмешивалась в государственные дела, предоставляя все вопросы решать Диане, сохранив с ней видимость дружеских отношений. Лишь однажды, как утверждает Брантом, королева продемонстрировала всю неприязнь, которую испытывала к сопернице. Застав однажды Екатерину с книгой в руках, фаворитка с улыбкой спросила её, что она читает. На что королева ответила: «Я читаю историю Франции и нахожу неоспоримые свидетельства того, что в этой стране блудницы всегда управляли делами королей».

Диана де Пуатье

Власть Дианы де Пуатье над Генрихом II проявлялась также в том, что она открыто спекулировала религиозной ортодоксией короля, внушая ему ненависть к протестантам, побуждая преследовать их, — с целью обогатиться за счет ограбления.

После смерти короля

«Правление» Дианы де Пуатье закончилось в 1559 году, когда Генрих II был случайно убит на турнире графом де Монтгомери. Король ещё был жив, когда королева Екатерина Медичи, проявив слабость, приказала Диане покинуть Париж, отдав прежде все драгоценности, подаренные ей Генрихом. Это была древняя традиция: со смертью короля все его приближённые (включая мать, жену, детей…) возвращали драгоценности, принадлежавшие королевской казне. Диана де Пуатье дала весьма достойный ответ: «… пока у меня есть повелитель, я хочу, чтобы мои враги знали: даже когда короля не будет, я никого не побоюсь.» Диана вернула ларец с драгоценностями только на следующий день после смерти Генриха II. Диана де Пуатье удалилась в свой замок Анэ, где и умерла на шестьдесят седьмом году жизни, оставаясь до самой смерти обладательницей удивительной красоты, которая, по словам Брантома, «не встречает такого бесчувственного сердца, чтобы оно осталось равнодушным».

Диана де Пуатье (рожд. 3 сентября 1499 г. (или 9.01.1500 г.) – смерть 26 апреля 1566 г.) – герцогиня де Валентинуа, фаворитка короля Генриха II. Свое влияние на монарха смогла сохранить до самой его смерти в 1559 г., несмотря на сопротивление его законной жены .

Происхождение, замужество

Диана де Пуатье появилась на свет в одной из знатнейших семей королевства в 1499 г. Ее бабкой была Жанна де Латур де Булонь, и по этой линии Диана приходилась родственницей жене Генриха II – Екатерине Медичи.

Диану выдали замуж в тринадцатилетнем возрасте, за великого сенешаля Нормандии, Луи де Брезе, графа де Мольврье. Однако в 1531 г. она стала вдовой в возрасте 31 года. Путь ко двору был свободен. Впрочем, она сошлась с королем Франциском еще когда муж был жив. Когда ее отца приговорили к смерти за то что принимал участие в заговоре против Франциска, она обратилась к монарху и смогла добиться отмены приговора. Ходили слуги, что она купила эту милость ценою своей супружеской верности.

Диана и Генрих

Герцог Генрих Орлеанский, второй сын Франциска I, был от природы слаб и робок. Молодость его прошла печально. Когда его отца взяли в плен после сражения у Павии, он был вынужден вместе с братом провести в монастыре целых 4 года в качестве заложника. Возвратившись в Париж, он был ослеплен его блеском. Ему хотелось приобщиться к радостям жизни, и в скором времени они явились в лице Дианы Пуатье, которая, по словам Брантома, «одевалась красиво и величественно, но только в черное и белое». Это был траур по мужу. Самому принцу не приходило в голову сближаться с ней, потому как считал ее образцом добродетели и ума, однако Диана де Пуатье сразу поняла, какое она может иметь на него влияние. Она была значительно старше принца - на 18 лет, однако красота скрашивала этот недостаток. Между ними завязались близкие отношения, а в скором времени старший сын короля скончался, и Генрих стал дофином. Говорят, что в смерти принца повинна Диана, которая дала ему яду, однако это не доказано.

Соперничество

С этого времени, как Генрих стал наследником престола, при дворе началась отчаянная борьба между двух женщин - Дианой, пользовавшейся расположением дофина, и герцогиней д’Этамп, любовницей Франциска I, не довольстовавшейся влиянием, которое она имела на монарха, и твердо решившей приковать к себе и его будущего преемника. Весь двор был разделен на два лагеря. Диана была на 10 лет старше герцогини д’Этамп, и потому приверженцы последней стали уже говорить об увядшей красоте. Даже поэты и художники начали принимать участие в раздорах.

Так, художник Приматиччио все время рисовал герцогиню д’Этамп, его картины были украшением королевской галереи. Бенвенуто Челлини выбрал в качестве модели прекрасную охотницу Диану. Поэты лагеря герцогини возвеличивали ее красоту, не щадя красок, а Диану называли беззубой и безволосой, которая обязана своей внешностью лишь косметическим средствам. Все, разумеется, было ложью, потому что Диана до конца жизни оставалась красавицей. И это ужасно злило фаворитку дофина. Со временем, когда она достигнет вершин власти, ее враги жестоко поплатятся за свои едкие замечания. Так, по приказанию Дианы был удален от двора министр финансов Бояр, один из наиболее горячих клевретов герцогини д’Этамп, а в скором времени та же участь постигла и герцогиню.

Диана постепенно прибирала дофина к рукам. Он не стал расставаться с ней даже после того как женился на молодой и прелестной Екатерине Медичи, дочери герцога Урбино во Флоренции. Этому, впрочем, поспособствовал характер самой Екатерины, которая не любила вмешиваться в государственные дела и жила исключительно для удовольствия в кругу преданных веселых дам, так называемой «маленькой шайки», которая занималась только охотой, выездкой, балами…

Генрих II и Диана де Пуатье

Больше чем королева

Когда Франциск скончался на престол вступил Генрих. Королева не собиралась менять своего образа жизни, и править практически стала Диана. Но она была больше, чем королева. Диана де Пуатье держала в своих руках судьбу государства, раздавала посты, преобразовывала министерства и парламент, занималась решением вопросов о помиловании, распоряжалась финансами, оказывала влияние на решения судей. Монарх беспрекословно исполнял ее волю. В одном из писем Генрих II умолял ее всегда смотреть на него лишь как на верного слугу, он гордился именем слуги, которым она его окрестила.

Исторический портрет Дианы

Конечно, фаворитка была прекрасна. Казалось, красота ее никогда не сможет угаснуть. У нее были правильные черты лица, красивый цвет кожи, черные, как воронье крыло, волосы. Она не болела и даже в самую холодную погоду умывалась водой из колодца. Диана вставала утром в 6 часов, садилась на коня и в сопровождении своих гончих собак проезжала 2–3 мили, после чего возвращалась и до полудня проводила время в постели с книгой. Она была умна, живо интересовалась литературой и искусством. Рассказывали, что фаворитка смогла завоевать сердце короля не столько красотой, сколько советами, которые ему давала, и своей любовью к искусству, в котором прекрасно разбиралась.

Родственники ее полностью отрицали существование интимной связи между нею и монархом, полагая, что поведение Дианы в супружестве было безукоризненным, что, даже пребывая на вершине власти, она никогда не снимала с себя траур. В качестве аргумента приводили и то, что между Генрихом и Дианой была большая разница в возрасте, что могло вызывать лишь уважение со стороны короля, и она не была расточительна, подобно другим куртизанкам… Но они не упоминали о том, что Диана была честолюбивой и мстительной.

Историк де Ту относился с осуждением к ней из за гонений на протестантов и разрыв мирных отношений с Испанией. Тем не менее она могла считаться лучшей из фавориток, и Брантом справедливо заметил: «Французский народ должен просить Бога, чтобы никогда не было фаворитки хуже, чем эта».

1548 год – монарх сделал ее герцогиней Валентинуа и поручил знаменитому архитектору Делорму возвести для нее дворец Анэ, который Диана великолепно обставила. С королевой она поддерживала добрые отношения, даже ухаживала за ее детьми, правда, не бесплатно. По словам Брантома, когда Генрих захотел узаконить одну из дочерей, прижитых им с фавориткой, Диана сказала: «Я родилась для того, чтобы иметь законных детей от вас. Мне вовсе не хочется, чтобы парламент объявил меня вашей сожительницей».

Диана де Пуатье спускается по лестнице

Смерть Генриха II

Солнце Дианы закатилось в тот миг, когда скончался Генрих. Еще задолго до его смерти распространились два пророчества. Известный итальянский астролог Лука Гаврико известил о том, что король умрет на сороковом году жизни, и причиной тому станет дуэль. Предсказание это вызывало насмешку, потому как у монархов дуэлей не бывает. В скором времени появилось еще одно похожее предсказание. Окружение короля встревожилось. Сам Генрих в шутку выразился, что предсказания очень часто сбываются и что он примет такую смерть столь же охотно, сколь и всякую другую, только бы противником его оказался храбрый человек. Он, конечно, не предполагал, что в действительности может погибнуть в поединке.

1559 год, 30 июня – около дворца Турнелль состоялся турнир. Король облачился в цвета Дианы и дрался храбро, однако копье графа Монтгомери попало ему в глаз и проникло до самого мозга. Спустя несколько дней Генрих умер.

Брантом рассказывал, что король еще дышал, когда Екатерина Медичи велела Диане удалиться от двора, отдав прежде драгоценности, подаренные фаворитке монархом. Диана спросила, скончался ли король, а когда ей ответили, что он еще дышит, но не проживет и дня, она гордо воскликнула: «В таком случае, мне никто не смеет приказывать! Пусть знают мои враги, что я их не боюсь! Когда короля не будет, потеря эта доставит мне слишком много горя для того, чтобы я была чувствительна к досаде, которую мне хотят причинить».

Статуя Дианы. (Жан Гужон)

Последние годы жизни. Смерть

Молодой монарх Франциск II велел довести до ее сведения, что, вследствие пагубного влияния Дианы Пуатье на короля, она заслуживает строгого наказания, но в своей королевской милости он решил оставить ее в покое и потребовал лишь, чтобы она вернула драгоценности, полученные от Генриха II. Таким образом, бриллианты и другие украшения, перешедшие от графини Шатобриан к герцогине д’Этамп, а потом Диане Пуатье, возвратились в королевскую казну, чтобы украшать в будущем головы других фавориток.

Диана де Пуатье с покорностью подчинилась судьбе. Она удалилась в свой замок Анэ, где и скончалась 26 апреля 1566 г. на 67-м году жизни, покинутая почти всеми друзьями. По свидетельствам Брантома, она была прекрасна до последней минуты. Перед смертью Диана основала несколько больниц, отдав, по выражению Шатонефа, Богу то, что взяла у мира.

В церкви замка Анэ ей был поставлен памятник - статуя из белого мрамора. Статуя эта сейчас находится в Луврском музее. Одна из ее дочерей от брака с графом Брезе вышла замуж за герцога Бульонского, другая - за герцога Омальского. Диана увековечена на многих портретах и в скульптурных произведениях. Жан Гужон изобразил ее в виде торжествующей обнаженной охотницы, обнимающей шею таинственного оленя.

Эликсир молодости

Когда в 2008 году обнаружили останки Дианы де Пуатье, экспертами было проведено исследование, в результате которого обнаружили в них содержание золота, в 250 раз превышающее норму! Вероятно, фаворитка регулярно употребляла напитки с частичками золота.

Такой «эликсир молодости» могли ей прописать алхимики, полагавшие, что благородный металл обладает омолаживающим эффектом. Может быть, именно это и могло стать причиной преждевременной смерти Дианы.

Имеются свидетельства того, что за несколько месяцев до смерти лицо бывшей фаворитки короля сильно побелело, что могло быть следствием анемии, вызванной отравлением организма золотом.

ГЕНРИХ II И ФРАНЦИСК II

ДИАНА ДЕ ПУАТЬЕ.

МИСС САРА ФЛЕМИНГ-ЛЕУИСТОН

/1547-1560/

Король умер! Да здравствует король! Так, по старинному обычаю, герольды возвестили народу о кончине Франциска I и о восшествии на престол Генриха П. К этому официальному возгласу можно было прибавить: пала герцогиня д"Этамп, возвысилась Диана де Пуатье. Маршал д"Аннебо и кардинал де Турнон уволены от своих должностей в государственном совете и заменены коннетаблем Монморанси, вызванным из ссылки, Жак д"Альбон Сент-Андре и Франциск Омальский герцог Гиз сделались первыми вельможами преобразованного двора. Наконец, итальянцы, состоявшие в штате бывшей дофины, ныне королевы Катерины Медичи, гордо подняли головы! Произошла совершенная перетасовка валетов, дам, тузов и началась новая игра в интриги - игра, при которой на карту ставилась участь всей Франции.

Новый король не мог похвалиться мягкосердием. Кровавым пятном на его памяти лежат гонения протестантов, возобновленные в первые же годы его царствования. «Злая тварь мила пред тварью злейшей», - сказал Шекспир, - и протестанты при Генрихе II не могли не сознаться, что, сравнительно, им при покойном короле чуть ли не было легче. Франциска от его инквизиторских выходок удерживала Маргарита Наваррская; в защиту гонимых нередко подавала свой голос герцогиня д"Этамп. Теперь было не то! С одной стороны короля подстрекала Катерина Медичи, ревностная католичка, с другой Диана де Пуатье, ханжа и заклятая ненавистница аугсбургских еретиков. Не утомляя внимания читателей грустными рассказами о пытках и истязаниях лютеран при Генрихе II, скажем только, что злодейства кардинала Лотарингского, сожжение на костре советника парламента Дюбура, возобновление инквизиции при Генрихе II окончательно посеяли раздор между католиками и протестантами, разрешившийся Варфоломеевской ночью.

Фаворитка короля, герцогиня Валантинуа, Диана де Пуатье, вдова великого сенешаля Нормандии Людовика де Брезе, была на несколько лет старше герцогини д"Этамп, чем неоднократно навлекала на себя насмешки последней, называвшей ее «старухой» и любившей хвалиться тем, что она родилась в год выхода замуж Дианы. Все эти выходки и злые шутки неизгладимо врезались в память фаворитки дофина, и она с лихвой отплатила за них насмешнице, когда последний сделался королем. Герцогиню д"Этамп немедленно удалили от двора в ее поместье Вилльмартен близ Этампа; могли бы отнять у нее неправедно нажитое движимое и недвижимое, но… Диана умела быть и великодушной. Изгнанница посвятила остаток дней /впрочем, весьма порядочный, она умерла в 1576 году/ богоугодным делам: помогала бедным, давала приют угнетенным протестантам, наконец и сама перешла в лютеранизм. Мудрено решить: было ли это со стороны герцогини д"Этамп делом убеждения или просто желанием мстить Диане и Генриху, давая средства протестантам противоборствовать католикам!

Сравнивая новую фаворитку с прежней, нельзя, опять, не отдать последней той справедливости, что она в позоре своем была откровеннее и, пользуясь благосклонностью Франциска, никогда не хвалилась своей супружеской верностью или любовью к мужу. Герцогиня Валантинуа, она же Диана де Пуатье, действовала иначе: ханжа и лицемерка, она надеялась обморочить общественное мнение, выказывая постоянно благоговение к памяти своего покойного супруга Людовика де Брезе; она дала торжественный обет не носить иного платья, кроме белого с черным, в знак своей неутешной скорби и оставалась верной этим двум цветам… символам грусти и невинности. Траурное одеяние не мешало, однако, печальной и неутешной вдовице продавать свои ласки королю и, в свою очередь, покупать ласки знаменитого Карла Коссе, графа де Бриссак, прославившегося воинскими подвигами еще при покойном короле во время итальянских войн, но не совсем разборчивого в средствах к достижению почестей. Жалок муж фаворитки - пестрым гербом, будто ширмами, загораживающий свою супругу в объятиях короля, но еще жальче и презреннее фаворит фаворитки. Муж, продающий свою жену королю, только торгаш, но посторонний обожатель фаворитки, заодно с ней обманывающий короля, да еще от него же получающий чины да благостыни, - ни более ни менее как контрабандист, воришка.

Диана сблизилась с Карлом Коссе в первый же год своего возведения в сан королевской фаворитки, именно вскоре после свержения и ссылки герцогини д"Этамп. Коссе явился к Диане поздравить ее с победой над неприятельницей, и эта раболепная внимательность глубоко тронула перезрелую красавицу.

Верить ли вам? Искренно ли радуетесь моему торжеству и действительно ли ко мне привязаны? - проворковала фаворитка.

Потребуйте жизни, и я отдам ее за вас! - отвечал этот доблестный рыцарь.

Видите ли в чем дело, - доверчиво продолжала Диана, - поклонников у меня множество, все они ловят мой взгляд, улыбку, все они выражают готовность быть моими покорнейшими рабами, но я не так проста, чтобы не понимать их замыслов. Не любовь, не уважение говорят в них: одно только честолюбие и своекорыстие… В ваши годы нельзя не быть честолюбивым, но вместе с тем нельзя не быть и искренним… И неужели меня нельзя любить единственно за дары божий, внешние и внутренние? Неужели только щедроты короля и чаяние всяких почестей влекут вас ко мне? Любите меня, Коссе, для меня самой, - заключила Диана, - и королевская фаворитка вознаградит вас за женщину.

Мысль о державном сопернике испугала Коссе. С другой стороны, за отвергнутую любовь Диана была способна сжить его со света. Попался нежный любовник между двух огней: страшно обманывать короля, еще того страшнее навлечь на себя гнев фаворитки. Честолюбие взяло верх над робостью, и, упав на колени перед Дианой, Коссе прильнул устами к ее беломраморной руке.

Вскоре король и королева в сопровождении двора отправились в недавно отстроенный загородный замок Шамбор, в парке которого для Дианы был отделан особый павильон, соединявшийся подземной галереей с королевским жилищем. Этим путем к фаворитке весьма часто жаловал Генрих II, Коссе посещал ее днем явно, с парадного крыльца, а по вечерам через потайную дверь, выходившую в парк. Таинственность, которой король маскировал свои посещения, почти не допускала возможности неприятной встречи с соперником, о существовании которого доверчивый Генрих не догадывался. Несмотря на это, однако же, Коссе чуть-чуть не встретился с королем. Нежно беседуя со своим возлюбленным однажды поздним вечером, Диана заслышала знакомые шаги в подземной галерее и заметила свет фонаря сквозь замочную скважину потайной двери, ведшей в галерею из будуара. Еще минута и… Но Коссе успел вовремя бежать с поля сражения, уступая королю и честь, и место. Выйдя в парк, он в нескольких шагах от павильона столкнулся с генерал-фельдцейхмейстером Клавдием де Тэ /Taix/. Гулял он тут или поджидал кого-нибудь, может быть именно Коссе - это покрыто мраком ночи и неизвестности, но как бы то ни было Коссе остановился как вкопанный и жестоко переконфузился.

Поздравляю вас, граф! - засмеялся де Тэ.

Коссе окончательно растерялся, это поздравление, приправленное саркастическим смехом, острым ножом полоснуло его по сердцу.

С чем же вы меня поздравляете? - пролепетал он.

С восхитительной ночью, с очаровательной погодой, - шутил де Тэ. - Мы с вами восхищались природой, каждый по-своему… Сознайтесь, что шамборский парк можно назвать жилищем богов, богинь, нимф… Черт возьми, Маро или Сен-Желе, наши придворные поэты, могли бы тут подобрать целый легион мифологических существ, на то они и поэты! Я сужу о здешнем парке только с точки зрения охотника… Охота здесь богатая, но не всякий имеет смелость охотиться в королевских владениях! Не правда ли, Коссе?

Кто же смеет?

Смеет смелый! Знакомые с латинским языком говорят: смелым фортуна руководит! Каждому свое, любезнейший граф. Я, например, гуляя около павильона герцогини Валантинуа, считал это дерзостью, а иной, посмелее, и в самый павильон попадет, и ничего… да! Каждому свое!..

Коссе, завернувшись в плащ, убежал от насмешника, преследуемый его откровенным хохотом. Эта черта смелости и прямодушия де Тэ избавляет нас от труда знакомить читателя с характером генерал-фельдцейхмейстера. В этот век раболепства, когда первейшие вельможи почитали за счастье поцеловать ножку королевской фаворитки, насмешки над ее фаворитом могли служить надежной порукой честности и прямодушия, но и поводом к падению и опале.

Ранним утром де Коссе был у Дианы с доносом на смельчака: к полудню де Тэ был уволен от службы, и должность генерал-фельдцейхмейстера была передана Карлу Коссе графу де Бриссак. Где гнев, тут и милость. Коссе, как гласит история, покрыл себя неувядаемой славой, и молва о его подвигах не умолкнет, пока во Франции не угаснут чувства национальной гордости. Коссе, говорят летописцы, был столь же храбр, умен и талантлив, сколь хорош собой, за что и снискал себе при дворе прозвище красавца /le beau Brissac/. Тем позорнее для него было пользоваться внешними достоинствами, чтобы достигнуть почестей, которые могли бы достаться ему более прямым путем. Уволенный от своей должности де Тэ счел за лучшее молчать о причинах постигшей его опалы, зная очень хорошо, что за выдачу тайны будуара королевской фаворитки он мог, пожалуй, поплатиться головой. Влияние Дианы на короля в это время достигло своего апогея. Генрих обожал ее и повиновался ей с покорностью раба. Посещая фаворитку в Шамборе чрез подземный ход /не столько ради приличия, сколько ради увеличения удовольствия таинственности/, король явно выказывал ей нежнейшую любовь и самую любезную внимательность. Портреты Дианы, всего чаще в виде богини, украшали стены королевских покоев, вензель ее или, правильнее, монограмма имен Генриха и Дианы украшала королевское оружие, мебель, посуду, золотом сверкала по карнизам парадных зал и дворцовых галерей. Все это видела королева Катерина Медичи, величавая красавица, годами - моложе фаворитки, умом - недосягаемо ее выше, видела и молчала, покорясь своей незавидной участи, со стоицизмом римлянки перенося холодность нежно любимого мужа, а наконец и его равнодушие. Последнее выразилось особенно во время болезни Катерины, вскоре после переезда двора из Шамбора в Жуанвиль. Королева захворала горячкой с пятнами, лишилась языка и опухла в лице; все бежали от нее тогда, опасаясь заразы, кроме кардинала де Шатийон и немногих прислужниц. Диана в это время высказала нежнейшее участие к Катерине Медичи, следила через своих клевретов за ходом болезни, плакала, молилась даже о спасении королевы. Черта благородная, подумает читатель, и жестоко ошибется: фаворитка опасалась за жизнь королевы, движимая чувствами самого черствого эгоизма. В случае смерти Катерины, думала она, король, вероятно, женится на другой; может быть молодой и красавице собой, подчинится ее влиянию и тогда… Тут напуганное воображение фаворитки рисовало ей самые неутешительные картины: немилость, изгнание, чуть ли не насильственная смерть, и в эти минуты Диана горячо молилась о здравии Катерины Медичи, своей державной, но уже совершенно не опасной соперницы. После восьмидневных страданий королева была вне опасности: Диана воскресла духом и с обновленными силами сохранила за собой выгодную позицию фаворитки. Канцлер Оливье за неуважительные о ней отзывы навлек на себя немилость короля и хотя остался на службе, но власть его была значительно ослаблена учреждением должности хранителя государственной печати, на первый случай вверенной первому президенту парламента Бертранди, на его же место, по указанию Дианы де Пуатье, определен Жиль де Мэтр - ее покорнейший слуга. Одновременно Коссе де Бриссак возведен был в маршальское достоинство. Так заручалась фаворитка на случай внезапного государственного переворота, в лице первейших сановников приобретая надежных приверженцев. Обеих дочерей своих от Генриха II она пристроила выгоднейшим образом: старшая, Диана, была выдана за внука Павла III, Горация Фарнезе, герцога ди Кастро; младшая - за Клавдия Лотарингского, герцога Омальского. Таково было общественное положение герцогини де Валантинуа, вдовы великого сенешаля Нормандии или как ее называли - великой сенешальши /la grande s6n6chale/.

Брантом в своих записках осыпает Диану де Пуатье восторженными похвалами за ее красоту, за ум, за возвышенные чувства, но он же не менее щедр на панегирики о Катерине Медичи - стало быть, отзывы этого летописца будуаров едва ли заслуживают веры. «Я видел Диану, когда ей было шестьдесят пять лет, - говорит он, - и не мог надивиться ее красоте, все прелести сияли на лице этой редкой женщины». Придворные поэты взапуски воспевали очаровательницу при жизни ее державного обожателя, город Лион без зазрения совести поднес ей золотую медаль с надписью «Победила всеобщего победителя» («Omnium Victorem vici»), король предлагал ей торжественно узаконить дочерей, но она великодушно отказалась, говоря, что любила его всегда бескорыстно и ни за что не согласится, чтобы государственные чины формально признали ее королевской фавориткой. Другими словами, Диана хотела властвовать над королем, Бог весть для чего сохраняя инкогнито и предпочитая тайный грех явному. Предшественники и преемники Генриха II неоднократно узаконивали, или, правильнее, признавали своих побочных детей. Эта особенность королевского деспотизма была, как известно, источником многих смут и распрей. Хороши были времена и нравы, когда законные жены-королевы склоняли венценосные головы перед наложницами своих мужей, этими будуарными царицами, увенчанными розами и миртами! И все это творилось в государствах христианских, в которых многоженство не было допускаемо ни гражданскими, ни религиозными законами. Впрочем, что значили те и другие в государстве, в котором фраза «ибо так нам нравится» («tel est notre plaisir») замыкала уста всякому протесту законов совести и здравого смысла?

В 1550 году произошла размолвка между папой Павлом III и Филиппом И, королем испанским. Желая вовлечь в союз с собой Генриха И, римский первосвященник послал к нему для переговоров племянника своего кардинала Караффу. Важный вопрос о заключении союза с папой был передан королем на обсуждение государственного совета. Герцог Гиз первый подал свой голос за папу, имея в виду, в случае занятия Италии вспомогательными французскими войсками, во-первых, свергнуть папу с престола и возвести на него брата своего, кардинала; во-вторых, отнять у испанцев королевство Неаполитанское и присоединить его к лотарингской короне. В последнем случае Гиз считал право свое вполне законным, так как дом его был в родстве с князьями Анжу. Королева Катерина Медичи стояла за интересы папы римского, в надежде что главное начальство над французскими войсками будет доверено родственнику ее, Строцци. Коннетабль Монморанси и Диана де Пу-атье подали свои голоса за герцога Гиза, не проникая, разумеется, тайных его замыслов, но рассчитывая со своей стороны овладеть выгодной позицией Гизов при дворе во время их отсутствия… Таким образом, лигу с римским двором одобряли все единогласно, хотя каждый с чисто своекорыстными побуждениями. Опутанный этой паутиной интриг, Генрих II готов был подписать договор с папой, деятельно занялся приготовлением к войне, и она началась, но герцог Гиз по высочайшей воле не принял в ней участия. До короля дошли достоверные сведения, что французский посол в Риме, Давозон, клеврет и преданный слуга Гизов, интригует в видах их пользы, гибельной интересам Франции. Дела приняли совсем иной оборот, Гизы упали во мнении Генриха II. Их отдаление приблизило к королю коннетабля Монморанси и Диану де Пуатье, действовавших дружественным единодушием. Семейству Гизов, для снискания прежнего расположения короля французского, пришлось изыскивать всевозможные средства и плести новую сеть политических интриг для уловления Генриха II… Первая нить была найдена, оставалось только развивать ее.

Гизы состояли в близком родстве с шотландской королевской фамилией - сестра их Мария была супругой короля Иакова V. Соединив посредством брачного союза его семейство с домом Валуа, Гизы могли нанести жестокий удар властолюбивым намерениям Англии, Испании, а вместе с тем /и это главное/ породниться с французским королевским домом и занять в нем то видное место, от которого до престола было, как говорится, рукой подать. Все эти планы легко могли осуществиться благодаря женитьбе дофина Франциска на дочери шотландского короля Иакова Стюарта Марии. Здесь мы принуждены сделать небольшое отступление для беглого биографического очерка двух юных жертв, принесенных гнусной политике того времени.

Дофин Франциск родился 19 января 1544 года, Мария Стюарт родилась 7 декабря 1542 года. Когда Гизы прочили его в мужья дочери короля шотландского, ему было - шесть, а ей восемь лет. Франциск был тщедушный, хворый, слабоумный, Мария стала красавицей, умницей и образованием могла поспорить с ученейшими людьми своего века. Жизнь ее - от колыбели до эшафота - чудная поэма, и личность королевы шотландской едва ли когда утратит в глазах потомства ту заманчивую прелесть, которая вдохновила Шиллера при воссоздании им этого чудесного типа женщины-королевы, искупившей венцом мученичества и венец королевский, и все свои заблуждения, ошибки, грехи, если хотите, но не преступления. Натура восторженная, впечатлительная, поэтическая, Мария Стюарт была живым анахронизмом среди венценосных злодеев и злодеек шестнадцатого столетия. Сличая ее с Елизаветой Английской, мы всегда воображаем себе олицетворение горячего, нежного сердца в одной и холодного, бесстрастного ума - в другой, в наших глазах они, как голубка и орлица… Всмотритесь в портреты этих державных соперниц, и вас поразит выражение томной неги, ласки, мягкосердия в чертах Марии Стюарт и хищнической кровожадности, зверства и неумолимой жестокости в лице Елизаветы. В сравнении с первой, это даже не орлица перед голубкой: ее вернее назвать ястребом или рыжим коршуном. Мария осиротела семи дней от рождения, на десятом месяце была коронована королевским венцом, и уже тогда ее сватал для своего наследника Генрих VIII, король английский. Росла она и воспитывалась, окруженная клеветниками, злоумышленниками, причем местами ее пребывания бывали попеременно то старинный дворец, окруженный запущенными тенистыми рощами, то неприступный феодальный замок, окаймленный дикими скалами, то, наконец, уединенный монастырь… Эта скитальческая жизнь, частые перемены мест, а с ней разнообразие впечатлений не могли не влиять на характер девочки, а еще того более - на ее воображение. В 1548 году Мария, сопровождаемая наставниками и несколькими сверстницами /в числе их были четыре одноименные ей девочки/, прибыла во Францию, где радушно была принята королем и королевой, где весь двор выказал самую предупредительную внимательность шестилетней королеве шотландской, Франция казалась ее матери надежнейшим для нее убежищем, но здесь пал от руки наемного убийцы наставник Марии, и собственной жизни ее угрожала опасность от отравления ядом. Было ли это делом английского двора или Катерины Медичи - на это нельзя дать прямого ответа. Мысль женить дофина на Марии была заветной мечтой ее матери, ее не раз выражал и король Генрих II, осуществилась же она только при ревностном содействии Гизов.

Диана де Пуатье всеми силами старалась расстроить предполагаемый союз с Шотландией, в то же время и с Гизами. Желая упрочить свои дружественные отношения с коннетаблем Монморанси, она предложила ему породниться, выдав дочь свою - овдовевшую Диану - за старшего его сына. Коннетабль согласился, но сын объявил ему, что он уже тайно обвенчан с девицей де Пиенн из дворянского дома Альвин. Отец отправил его в Рим для подачи просьбы о расторжении брака международной консисторией /la Rota/. Пример бывалый, и дело не представляло никаких особенных затруднений, оно однако же усложнилось по милости папы. Павел III умышленно запутал и затянул делопроизводство, он рассчитывал, что фаворитка в благодарность за решение дела в ее пользу будет интриговать при дворе Генриха II в видах ватиканской политики. Расчет его святейшества был неверен: Диана де Пуатье, ретивая католичка во всех тех случаях, когда речь шла о гонениях протестантов, тут оказалась непокорной воле непогрешимого и решилась действовать по-своему. По ее просьбе Генрих II подписал указ, объявлявший недействительными браки, заключаемые детьми без ведома или без согласия родителей, а так как этому указу была дана обратная сила, то и брак сына коннетабля был расторгнут парламентом помимо воли римского первосвященника… Дом герцогини Валантинуа породнился с домом коннетабля Монморанси, но это далеко не привело к тем блестящим результатам, на которые рассчитывала недальновидная Диана. В последние пять лет Гизы, благодаря нежной, истинно родительской любви короля к их племяннице Марии Стюарт, снова вошли к нему в милость и вопрос о женитьбе дофина был решен. Партия Гизов день ото дня усиливалась, к ней присоединилась даже королева Катерина Медичи. Фаворитка, таким образом, принуждена была вести борьбу одна, без поддержки союзников, рассчитывая единственно на силу любви короля, но и эта любовь теперь походила скорее на привычку и принимала оттенок дружбы. В пятьдесят семь лет, при всей своей красоте и свежести, Диана де Пуатье уже не могла иметь на Генриха II того обаятельного влияния, которое имела на него, когда они оба были моложе, и фаворитка догадалась наконец, что роль ее почти отыграна. К довершению горя она видела, что двор молоденькой шотландской королевы, состоящий из прелестных девочек, ее ровесниц, будто стая резвых мотыльков привлекал старчески влюбчивые взгляды короля. Неопровержимая истина: чем старее человек, тем сердце его нежнее к свежей юности. Злые языки наговаривали, будто ласки, расточаемые Генрихом II его будущей невестке, тем менее становятся похожими на родительские, чем далее она входит в возраст, что при играх ее подруг король своим присутствием напоминает сатира, любующегося играющими нимфами. Говорили многое - и договорились до того, что Катерина Медичи стала зорко и ревниво следить за своим супругом, но не дремали и Гизы. Для них старческое сластолюбие Генриха II послужило поводом к окончательному низвержению Дианы де Пуатье, и они воспользовались им как нельзя успешнее. 24 апреля 1558 года произошло бракосочетание дофина Франциска с королевой шотландской Марией Стюарт. Молодым /в буквальном смысле слова: мужу было 14, жене 16 лет/ пожалованы титулы дофина-короЛя и дофины-королевы, намекавшие на то, что Франциск и Мария, будучи наследниками престола французского, в то же время король и королева шотландские. Гизы достигли высоты недосягаемой. Новый двор - это группа прелестных детей, окруженная людьми пожилыми, солидными, - казался кустом розанов на развалинах, поросших мхом и сорными травами. Пошли игры, праздники, домашние спектакли и турниры, в которых перемешались вельможи обоего пола, всех возрастов *и трех стран, связанных узами политики в одну семью: француз с одинаковым радушием подавал руку итальянцу из свиты Катерины Медичи и шотландцу из отряда почетных телохранителей Марии Стюарт; в группах женщин по голубым глазам и льняным кудрям легко было отличить уроженок севера от черноглазых и темноволосых южанок, и эти резкие отличительные черты были особенной заманчивой прелестью для сластолюбия, пресыщенного ласками отечественными и жаждущего ласк иноземных, новых, еще неведомых…

Померкла, наконец, счастливая звезда Дианы де Пуатье, затмилась она при блеске новых светил, в особенности же лучезарной, яркой денницы, засиявшей Генриху II в лице юной и прелестной Сары Леуистон, одной из сверстниц дофины, ее ровесницы годами и немного уступавшей ей в красоте.

Был при дворе маскированный бал, на котором несколько девиц из штата королевы шотландской должны были разыграть аллегорическую интермедию, нарочно сочиненную по этому случаю. Сара, костюмированная нимфой Эрифреей, обратила на себя особенное внимание Генриха II грациозностью, прелестью одежды, а главное, красотой. Ослепленная честолюбием, может быть и любезностью короля, Сара уступила его страстным желаниям даже без борьбы, со всей доверчивостью невинности, не искушенной кокетством, - и Генрих со своей стороны привязался к ней всеми силами старческой страсти. Сара не скрывала ни от кого своего блестящего позора, она даже хвалилась королевской любовью, когда последствия этой любви стали очевидны. Гизы торжествовали: девочка исторгла из сердца Генриха последние остатки его привязанности к разжалованной Диане. Катерина Медичи, погруженная в политические интриги, не только не негодовала на новую соперницу, но еще как будто радовалась победе, одержанной последней над ненавистной Дианой. Сара родила сына, названного в честь отца Генрихом и пожалованного титулом Ангулемского. Участь этого человека была плачевная: еще в молодые годы он был убит ревнивым мужем, бароном де Кастеллан, при встрече последнего с королевским побочным сыном в спальне баронессы. Сара умерла в 1587 году вскоре после казни своей королевы и подруги Марии Стюарт.

Счастливый обожатель юной Сары Генрих II как будто сам сделался юношей, если не наружностью, то развязностью и какой-то беззаботной веселостью. Он участвовал во всех празднествах и забавах, первенствовал на охоте, удивлял своим удальством на турнирах. Последняя забава была причиной его смерти.

Девятого июля 1559 года был турнир с участием всего двора и по-своему великолепию превосходивший все, до того времени виданное в этом роде. Летописи сохранили множество сказаний о предзнаменованиях, предчувствиях и зловещих снах королевы и некоторых придворных за несколько дней и накануне рокового ристалища. Большинству наших читателей, вероятно, известно, что придворный астролог Нострадамус еще года за два предсказывал гибель короля загадочным четверостишием «о старом льве в золотой клетке, побежденном молодым львом, который выколет ему глаз…» Не будем долго останавливаться на спорном вопросе о предчувствиях, так как обсуждение его завлекло бы нас слишком далеко. Об этом таинственном предмете один очень умный писатель сказал: «Надобно иметь слишком много дерзости, чтобы отрицать, и слишком много простодушия, чтобы верить», и это великая, почти неоспоримая истина. Предсказание Нострадамуса о льве в золотой клетке /под которой толкователи разумеют забрало на золотом шлеме короля/ может быть применено ко многим другим позднейшим событиям, стало быть, оно особенного внимания не заслуживает, что же касается до предчувствий и сновидений, мы ограничимся только вопросом: кому из читателей не случалось хоть раз в жизни на себе самом испытать эти проявления еще неразгаданной способности нашего организма? Первая половина ристалища прошла благополучно: несколько копий было поломано, несколько нагрудников погнуто, несколько всадников повысажено из седел и большей частью рукой его величества. Легко может быть, что иные противники короля и поддавались ему великодушно, так как перевес над ним даже на шутливом турнире едва ли мог быть приятен побежденному. Одушевленный успехами, ободряемый льстивыми похвалами Генрих II, не обращая внимания на усталость, предложил помериться силами поручику королевской гвардии Габриэлю де Лорж, графу Монтгомери, шотландцу, молодому человеку, искусному в военных игрищах и превосходному наезднику. Вызывая его, Генрих желал доказать, что и подобный соперник ему не опасен. Граф отказался. Было ли это следствием предчувствия несчастья или, как и сам он говорил королю, избытка уважения к противнику, видимо, усталому, но как бы то ни было граф упорно отнекивался, король- горячился, настаивал и наконец принудил упрямца взять копье и выехать на арену.

Всадники, опустив копья, дали шпоры коням, сшиблись: копье Монтгомери переломилось, и обломок оружия, с силой отскочив, пробил решетку забрала у королевского шлема и глубоко вонзился в глаз Генриху П. Оглушенный, окровавленный король упал с седла, прося помощи и в то же время отклоняя от несчастного противника малейшее обвинение в злом умысле на свою жизнь. Воплями ужаса, рыданиями и всеобщей суматохой сменились недавние рукоплескания и радостные возгласы.

На другой день, 10 июля 1559 года король Генрих II скончался, оставив престол своему сыну, пятнадцатилетнему Франциску II, слабая голова которого послужила для короны тем же, чем служит для парика парикмахерская кукла; настоящую королевскую власть прибрали к рукам Гизы и Катерина Медичи, полюбовно разделив ее между собой. Герцог Гиз принял на себя заведование войсками, брат его кардинал - финансы, духовную и судебную власти, Катерина Медичи - двор, со всеми его интригами, внешними и внутренними. Перемена правления дала себя знать на первых порах: Бертранди был уволен от должности канцлера и заменен вызванным из изгнания Оливье; коннетабль сослан, кардинал Турнон вызван; у Дианы де Пуатье отняты были драгоценности, мебель и картины, подаренные ей покойным королем, великолепный дом ее, отель Шенонсо, отобран для Марии Стюарт, уступившей за это бывшей фаворитке замок Шомон на Луаре, куда и попросили удалиться недавнюю повелительницу Франции. Отшатнулись от нее все, как от зачумленной, кроме графа де Бриссак, не только сохранившего к ней свои нежные чувства, но еще имевшего мужество ходатайствовать за нее у всемогущих Гизов.

Диана де Пуатье умерла в своем замке Анэ /Anet/ в 1566 году, оставив по себе память, во-первых, удивительной красавицы, во-вторых, - относительно - довольно доброй женщины, так как вред, принесенный ею государству, был /опять - таки относительно/ не так велик, каким мог бы быть, если бы на ее месте находилась женщина повластолюбивее, а главное - похитрее и полукавее.

Франциск II короновался в Реймсе 21 сентября 1559 года, и это великое торжество было ознаменовано щедротами и милостями, оказанными людям преимущественно недостойным, по указанию Гизов. Достойные были обойдены. Королева Мария, покорная воле своих дядей, ласками своими вымогала согласие у своего мужа-мальчика во всех тех случаях, когда он пытался идти наперекор их воле. Глухой ропот поднялся в народе, дворянство не скрывало своего негодования на двух временщиков, так бесстыдно присвоивших королевскую власть. Для обуздания и усмирения негодующих повсеместно при парламентах были учреждены сыскные комиссии под именем огненных палат /chambres ardentes/ с легионами шпионов и сыщиков. Хватали и заточали в тюрьмы всех и каждого, кто только осмеливался поднимать свой голос против повелений королевских, сочиненных и редактированных Гизами; вместе с тем, разумеется, не было спуску и протестантам. Король ни во что не входил, его всячески отдаляли от дел правления, и все его время проходило в забавах, разъездах по загородным дворцам, поездках на охоту, а самое главное - в наслаждениях, целый рой которых он находил в объятьях Марии, любимой им до обожания. Чувственность окончательно поработила слабый ум Франциска, а этого-то и домогались Гизы, отчасти даже и Катерина Медичи.

Двор отправился в Фонтенбло вскоре после коронации, и городок этот наполнился множеством приезжих дворян, военных, желавших подать королю просьбы о повышении их чинами и выдаче пособий и тому подобное. Кардинал Гиз приказал неподалеку от королевского замка поставить виселицу и объявить просителям именем королевским, что если в двадцать четыре часа они не выедут из Фонтенбло, то будут перевешаны. Эта дерзость и обида, нанесенная всему дворянству, окончательно вывели из терпения все сословия, и тогда-то образовался обширный Амбуазский заговор /conjuration d"Amboise/, ветви которого распространялись по всей Франции, проникли и в чужие края - в Англию, Швейцарию и Германию; заговор, душой которого были протестанты - члены наваррской королевской фамилии, принц Конде, адмирал Колиньи и многие другие. До двора дошли неясные слухи о частых и многолюдных сходбищах злоумышленников в Вандоме, у короля Наваррского Антония Бурбона, и в Ферте-су-Жуар, у принца Конде, но в чем именно состояли умыслы, этого не могли проникнуть и усерднейшие сыщики. Где заговор, там непременно отыщутся предатели. Адвокат Авенель - протестант, но, явясь к кардиналу Гизу, он сообщил ему, что между прочими умыслами заговорщики намереваются захватить короля со всем двором в замке Блуа, плохо укрепленном и почти беззащитном, к которому уже приближается вооруженный отряд в шестьсот человек под предводительством перигорского дворянина Барри Реноди. Предводитель этот, по словам доносчика, сам сообщил ему об этом с прибавлением, что немедленно по прибытии отряда в Блуа должен вспыхнуть мятеж и во всей области. Кардинал немедленно сообщил это известие королю Франциску, его жене и матери - и все совершенно растерялись. Один только герцог Гиз принятием решительных мер отклонил угрожавший переворот: он велел королю со всей фамилией немедленно выехать из Блуа в Амбуаз; собрал там солдат, дворян, вооружил всех придворных служителей и приготовился к отпору. Ждали нападения с минуты на минуту, не зная, с какой стороны оно грянет; чуяли опасность, будто чумную заразу в воздухе, и держались в Амбуазе, как в спасительном карантине. Совещаясь о дальнейших мероприятиях, Катерина Медичи, Гизы и король послали за Колиньи, чтобы от него узнать, в чем главная сущность страшного дела. Адмирал, прибывший на совет, в присутствии канцлера Оливье со всем прямодушием правого человека объявил, что главная причина заговора и угрожающего престолу мятежа - всеобщее негодование на Гизов, утишить которое можно только удалением временщиков.

Но что же я-то сделал народу? - воскликнул король со слезами на глазах. - За что же он на меня умышляет зло? Пусть он выскажет мне свои нужды и претензии. Я рассужу, и тогда разрешится вопрос, кого именно ненавидеть - меня или Гизов!

Ненавидели единственно Гизов, но и последние, в свою очередь, слишком любили власть, чтобы ценой ее уступки купить спокойствие королю и всему государству. Узнав наконец, что предстоящий бунт направлен главным образом на их ненавистное семейство, герцог Гиз начал действовать с особенным усердием. Линьер, один из сообщников Реноди, подражая предателю Авенелю, сообщил Гизу все планы предводителя мятежников.

16 числа марта 1560 года был издан эдикт амбуазский, дававший всепрощение протестантам, содержимымся в тюрьмах за дела религиозные, не распространявшееся, однако, на тех из них, которые принимали или принимают участие в политических заговорах. Эдикт этот, до известной степени утишавший кровавую распрю, был составлен знаменитым канцлером л"Опиталем, который, конечно, мог бы быть миротворцем Франции в эти тяжелые времена, если бы власть королевская не была в руках Гизов и Катерины Медичи. Заблаговременное известие, доставленное Линьером, дало возможность герцогу Гизу арестовать главных заговорщиков по всем областям Франции. Реноди погиб с оружием в руках во время схватки с отрядом королевских войск, предводимых его родственником, бароном де Пардайяном; другой командир мятежников, Кастельяно сдался в замке Нуазе… Тюрьмы переполнились захваченными в плен протестантами; начались следствия, допросы, казни, пытки… Ярость Гизов дошла до такой степени, что по их распоряжениям пленных казнили под окнами королевского дворца, и Франциск, Мария, Катерина Медичи со всеми придворными дамами любовались на это назидательное зрелище! Этого мало: вооруженные отряды сыщиков, разъезжая по окрестностям, ловили беззащитных жителей, подозреваемых в сношениях с заговорщиками; пойманных убивали на месте, топили в реках или вешали на деревьях… Междоусобие, разжигаемое Гизами, утратило наконец характер войны и превратилось в бойню или травлю и истребление бродячих собак. Несмотря на участие принца Конде в ловле бунтовщиков, Гизы обвинили его перед королем, как заговорщика, и он был арестован. Обвинение основывалось единственно на показаниях мятежников под пыткой, несомненных же улик против Конде не было. Принц потребовал формального суда с предоставлением ему права защищать себя и, явясь на первое же заседание, сказал:

Кто бы ни обвинил меня в измене и злых умыслах на особу моего государя (если это только не он сам или кто-либо из братьев), тому объявляю торжественно, что он лжец, клеветник, и, слагая с себя титул принца крови, вызываю его на поединок!

Глаза короля и всех присутствовавших невольно обратились на герцога Гиза, который в ту же минуту отвечал принцу с самой изысканной любезностью:

В случае принятия кем-либо вашего вызова, позвольте мне иметь счастье быть вашим секундантом.

А если нет улик и доказательств моей виновности, - продолжал Конде, помолчав и обращаясь к королю, - тогда я умоляю ваше величество не слушать злонамеренных клеветников и верить, что я неизменно вашего величества верноподданный!..

Конде был немедленно освобожден, и следственная комиссия распущена к совершенной досаде Гизов и торжеству протестантов. Другой важной уступкой со стороны короля был ромартенский указ, слагавший с парламентов всякое разбирательство дел, касающихся вероисповеданий, и предоставлявший таковое единственно суду епископов. В августе король созвал в Блуа думу (assemblBe des notables) для обсуждения мероприятий против распрей религиозных и дальнейших столкновений католиков с кальвинистами и протестантами. На это собрание, продолжавшееся четыре дня, приглашены были наваррские Бурбоны и знатнейшие вельможи из иноверцев; первые же, однако, не воспользовались радушным приглашением, опасаясь (может быть и основательно) предательства и западни. Главным защитником угнетаемых протестантов был мужественный Колиньи, настойчиво требовавший удаления Гизов от всякого вмешательства в государственные дела, так как эти временщики были главной причиной кровавых столкновений и неурядиц. Не давая никакого прямого ответа, король решил созвать новую думу в Орлеане, куда и прибыл в сопровождении войска и целого отряда итальянцев телохранителей. Эта воинственная обстановка - следствие боязни Франциска II за свою безопасность - придала созванной думе далеко не тот миролюбивый характер, которым ей следовало бы отличиться. Клевреты Гизов доносили ежедневно о продолжающихся заговорах Бурбонов и Конде, появление тех и других в думе могло служить порукой их невинности, и в то же время безопасности короля. Вторично приглашая их принять участие в совещаниях об умиротворении Франции, король заверял честным словом, что свобода короля наваррского и принца Конде будет гарантирована. Антоний Бурбон и принц поверили Франциску, но немедленно по прибытии в Орлеан были арестованы. Подвергнутый вторично суду, Конде на этот раз был обвинен кругом и приговорен следственной комиссией к смертной казни. Жена его Элеонора де Руа (Roye) на коленях умоляла короля пощадить жизнь ее господина и супруга, но Франциск II, строгий во всех случаях, когда следовало быть кротким, отверг ее просьбу, повторяя, что не может пощадить родственника, намеревавшегося лишить его и короны, и жизни. Так сумели Гизы вооружить против принца этого бедного и слабоумного мальчика. Историк де Ту, с оговоркой насчет правдивости известия, пишет, будто бы герцог Гиз уговорил короля своеручно зарезать пленного короля наваррского, и Франциск было согласился, но потом одумался, не в силах отважиться на подобное злодейство, и за этот отказ удостоился от Гиза названий трусишки и подлеца. Этот факт де Ту почерпнул из политического памфлета, изданного протестантами с именем Жанны д"Альбре, супруги короля наваррского, матери Генриха IV. Этот подлог имени всего лучше ручается за неверность возмутительного факта, и если основывать мнение о главных деятелях на поприще религиозных войн на памфлетах, изданных друг против друга обеими сторонами, тогда окажется, что обе были правы и в тоже время кругом виноваты. История должна говорить не языком страстей, писаться должна не дрожащей от бешенства рукой. И к чему вымыслы там, где и так довольно одной страшной правды?

Смертный приговор принца Конде был подписан, и казнь его была назначена 26 ноября 1560 года. Не желая присутствовать при ее совершении, король выехал в загородный дворец, но в дороге внезапно у него сделалась заушница, быстро перешедшая в антонов огонь, и Франциск II скончался 5 декабря, семнадцати лет и десяти месяцев от рождения. В народе разнеслась молва об отравлении, хотя смерть короля, при его слабом, болезненном организме, могла произойти и произошла от болезни наружной. Как бы то ни было католики обвиняли протестантов, протестанты католиков. Поговаривали и о том, будто смерть короля дело иностранной политики. Эта смерть спасла жизнь принцу Конде и в недовольных воскресила надежду на перемену к лучшему в государственном строе. Замечательно, что Гизы, королевы - мать и супруга - и с ними весь двор до того растерялись в первые дни кончины Франциска II, что из них никто не озаботился о честном погребении покойного короля. Его хоронил на свой счет дряхлый изгнанник, служивший еще Карлу VIII - Таннепои дю Шатель, гроб его провожали два дворянина, слепой епископ Санлисский и несколько верных служителей.

Браки членов королевской семьи были делом сугубо государственным, призванным укрепить союз между двумя странами. Нередко договор о браке заключался задолго до совершеннолетия наследника престола, ни о каких личных симпатиях речь обычно не шла. Главной функцией королевы было, помимо укрепления межгосударственных связей, продолжение королевской династии. За исключением нескольких блестящих правительниц, как Екатерина Медичи и Мария-Антуанетта , оставивших заметный след в истории Франции , супруга короля обычно оставалась в тени, не вмешиваясь в политические дела, и часто посвящала себя религии.

Аньесс Сорель - первая официальная фаворитка

Руководствуясь личными предпочтениями, король обычно выбирал себе в любовницы привлекательных и образованных дам из своего окружения, в том числе из числа фрейлин королевы. Помимо половых отношений с государем, фаворитка нередко играла важную роль в управлении страной. Поскольку фаворитки обычно были дамами знатного происхождения, получившими прекрасное образование и воспитание, их отличали прогрессивные взгляды на многие вещи, которые они, заручившись поддержкой короля, стремились воплотить в обществе. Они не только являлись законодательницами моды и культурных традиций при дворе, но и активно занимались политикой, зачастую фактически перенимали бразды правления в свои руки. Подчас фаворитки были лишь изящным инструментом в руках могущественных людей Франции, с помощью которого они могли влиять на решения короля.

Однако фаворитка могла столь же быстро впасть в немилость короля, сколь быстро она завоевала его расположение. Позиция её была нестабильна, так как король часто менял любовниц, поэтому самые тщеславные из них старались во что бы то ни стало укрепить свою власть при дворе и женить короля на себе. Хотя среди королевских любовниц встречались и порядочные женщины, практически все они имели плохую репутацию, а вместе с тем и множество врагов и соперниц.

Прообразом официальной фаворитки называют любовницу Карла VII - Аньес Сорель , которую тот наградил официальным статусом королевской фаворитки. Статус давал Аньес ряд преимуществ: в частности, ей прислуживали, как принцессе, и она носила самый длинный после королевы шлейф (длина шлейфа в Средние века и в эпоху Ренессанса определялась статусом женщины). Король подарил Сорель сеньорию Боте-сюр-Марн с правом ношения этого имени, потом и другие владения, в частности за́мок Иссудён в Берри и владение Вернон в Нормандии . Помимо всего прочего, Аньес Сорель активно вмешивалась в политику и добилась для своих родственников титулов и должностей при королевском дворе. По одной из версий Сорель была предумышленно отравлена .

Однако моментом возникновения термина «официальная фаворитка» всё же считается период правления Франциска I . Отныне в должность официальной фаворитки посвящали в присутствии всего королевского двора - так король давал понять, что это не мимолётное увлечение, а акт высшего доверия к конкретной женщине. По мнению французского историка Ги Шоссинан-Ногаре, культ фаворитки при французском дворе - выродившаяся рыцарская традиция поклонения Прекрасной Даме .

Знаменитые фаворитки Франциска I

Франсуаза де Фуа

Первой официальной дамой сердца Франциска I стала Франсуаза де Шатобриан в 1517 году . Графиня отличалась красотой и скромностью, и использовала личные отношения с королём лишь для продвижения своих родственников на высокие должности. Эти назначения в дальнейшем оказались ошибочными, к примеру, брат Франсуазы был одним из виновников поражения при Павии . После освобождения Франциска из испанского плена в 1526 году , его мать, Луиза Савойская , решила сдвинуть с поста независимую фаворитку, заменив её на юную Анну де Пислё . Между фаворитками развернулась двухлетняя борьба за любовь короля, в которой проиграла графиня де Шатобриан, оскорблённая предложением короля стать его второй возлюбленной. В 1532 году Франциск на три недели возобновил отношения с Шатобриан, однако их связь на этом закончилась.

Анна д’Этамп

Правление Дианы де Пуатье закончилось в 1559 году, когда Генрих II был случайно убит на турнире графом де Монтгомери . Екатерина Медичи отобрала у фаворитки все драгоценности и поместья, подаренные ей королём, в том числе замок Шенонсо . Диана де Пуатье удалилась в свой замок Ане , где и провела остаток жизни.

Правление Франциска II, Карла IX и Генриха III

Мария Туше

Период правления последних трёх представителей династии Валуа ознаменовался отсутствием влиятельных фавориток. На протяжении 20 лет страной правила королева-регентша Екатерина Медичи , которая любой ценой пыталась удержать монархию и династию Валуа на троне.

Третий сын Екатерины Медичи, Генрих III , имел любовные связи с придворными дамами, однако был влюблён в Марию Клевскую , жениться на которой ему запретила мать. Из-за несчастной любви и скоропостижной смерти Марии, Генрих потерял интерес к женщинам. Также ему приписывают гомосексуальные связи . Именно при последнем из Валуа появился термин «миньоны », обозначавший королевских фаворитов мужского пола преимущественно нетрадиционной сексуальной ориентации.

Фаворитки Генриха IV

О любвеобилии первого короля из династии Бурбонов слагались легенды. Ему приписывают фразу «Иметь одну женщину - значит, ударяться в целомудрие», которая в полной мере даёт характеристику признанному ловеласу . Список любовниц Генриха IV насчитывает более 50 дам, однако статуса официальной фаворитки удостоились лишь две из них.

Первой женщиной, сумевшей надолго привязать к себе Генриха, была Диана д’Андуан , прозванная «прекрасной Коризандой» в честь героини цикла рыцарских романов об Амадисе . Диана была для него не только любовницей, но и мудрой наставницей, которая оказывала ему как духовную, так и материальную поддержку. Их связь практически сошла на нет к моменту вступления Генриха на престол.

Габриэль д’Эстре

Первой официальной королевской фавориткой Генриха IV стала Габриэль д’Эстре . Несмотря на наличие законной королевы , фаворитка всюду сопровождала короля, даже в военных кампаниях, будучи на сносях. От Генриха Габриэль родила четырёх детей, которые были признаны законными детьми короля.

Королевская фаворитка была католичкой и, пытаясь уладить конфликт протестанта Генриха с Католической лигой , потихоньку сумела уговорить короля сменить веру. В 1593 году Генрих IV принял католицизм, а пятью годами позже подписал Нантский эдикт , даровавший гугенотам свободу вероисповедания и положивший конец затяжным Религиозным войнам .

Генриетта д’Антраг

Носивший траур по д’Эстре король спустя некоторое время нашёл утешение в лице Генриетты д’Антраг , чьей матерью была Мари Туше - бывшая любовница короля Карла IX. Семья будущей фаворитки умело спекулировала невинностью Генриетты. В конечном счёте девственность девушки была продана за сто тысяч экю , титул маркизы и письменное обещание короля жениться. Страстно влюблённый Генрих согласился на все условия, с оговоркой, что женится на Генриетте лишь в том случае, если она подарит ему наследника престола (на тот момент у почти пятидесятилетнего короля не было официальных наследников). У фаворитки случился выкидыш , благодаря которому Генрих IV смог беспрепятственно жениться на Марии Медичи , рассчитывая тем самым избавить Францию от долгов.

Отношения д’Антраг и королевы никогда не отличались дружелюбием, в скором времени ухудшились и отношения фаворитки с королём. Семья д’Антраг утверждала, что брак короля с Маргаритой де Валуа не был аннулирован, следовательно, Мария Медичи не могла считаться законной женой, а дети, ею рождённые, являлись бастардами . Брат (герцог Ангулемский) и отец фаворитки вступили в новый заговор, который был раскрыт. В 1605 году был оглашён приговор, согласно которому герцог Ангулемский и д’Антраг осуждались на смертную казнь, Генриетта - на заключение в монастыре. Благодаря расположению короля все трое были помилованы, а Генриетте было позволено вернуться в Париж.

Фаворитки Людовика XIV

Предшественник Людовика XIV, его отец Людовик XIII , как предполагают некоторые историки, был гомосексуалом, проводившим время в компании своих миньонов . С приходом к власти Людовика XIV , наступила самая блистательная часть Великого века - так называемый Галантный век . «Король-солнце» стал олицетворением периода культурного и политического расцвета Франции, в годы его правления страна стала одной из самых могущественных держав в мире. Одним из основных принципов эпохи роскоши и развлечений было галантное обращение к даме, чем в совершенстве владел король.

Луиза де Лавальер

Луиза де Лавальер

Официальной фавориткой была признана Луиза де Лавальер . Первоначально она была фрейлиной принцессы Генриетты Стюарт .

Наружность Луизы была скорее заурядной, нежели привлекательной, впрочем, оставляли желать лучшего и её скромные таланты. Однако это была добрая, совестливая женщина, рядом с которой король находил отдохновение. Своего высокого положения фаворитка стыдилась и старалась нечасто бывать на светских мероприятиях.

Благодаря Луизе (вернее - в честь их любви) король начал перестраивать Версальский дворец , который до этого был лишь небольшим охотничьим замком его отца.

У Лавальер было от короля четверо детей, из которых осталось в живых двое: Мария-Анна Бурбон, мадемуазель де Блуа, и граф Вермандуа . Оба ребёнка считались законными детьми короля - де Блуа впоследствии вышла замуж за принца де Конти, а Вермандуа с младенчества стал адмиралом Франции.

Когда Людовик XIV приблизил к себе мадам де Монтеспан, Лавальер удалилась от двора и приняла постриг в монастыре кармелиток, в Париже .

Монтеспан была полной противоположностью Лавальер. Это была статная, крупная, невероятно красивая и остроумная женщина. Её дорогие и вычурные наряды часто подвергались сатире : «Золотое золото на золотом».

Тщеславная, она полностью подчинила себе жизнь двора и даже занимала в королевском дворце Сен-Жермен ан Ле 20 комнат (королева - только 10). Позволяла она себе и другие отступления от этикета: носила самый длинный во Франции шлейф, принимала вместе с королём делегации дипломатов и, разумеется, раздавала придворные и государственные должности.

Недруги поговаривали, что Монтеспан в своём желании вернуть себе былую власть дошла до того, что принялась посещать «чёрные мессы», что, впрочем, ей не помогло. (Впоследствии маркиза проходила по делу знаменитой ведьмы Монвуазен). После этого проступка, несовместимого с высоким званием официальной (хотя и отставной) фаворитки, Монтеспан потеряла расположение короля. Несмотря на это, она жила при дворе до 1691 года, и король продолжал бывать у неё, высоко оценивая её остроумие и умение развлечь его. После того, как она покинула двор, она занялась благотворительностью, тратя на это большую часть пансиона, который король выделял ей до самой её смерти. Она скончалась в почтенном возрасте, находясь на водах в Бурбон-л"Аршамбо.

Монтеспан родила королю семерых детей, шестеро из них были официально признаны королём, до взрослого возраста дожили только четверо. Кстати, воспитанием королевских детей занималась скромная вдова поэта Скаррона - Франсуаза д´Обинье. Ей удалось сделать то, что не удалось даже маркизе Монтеспан - она вышла за короля замуж.

Франсуаза де Ментенон

Эту женщину Людовик заметил в доме Монтеспан - Франсуаза д´Обинье работала в качестве воспитательницы королевских детей. Став официальной фавориткой под именем мадам де Ментенон, Франсуаза принялась воспитывать и самого короля.

Эпоха балов и чувственных удовольствий при дворе закончилась: король постоянно постился, читал духовную литературу и проводил вечера в душеспасительных беседах. Ментенон не ограничивалась двором - в Париже была создана так называемая «полиция нравов », штрафовавшая дам за глубокие декольте .

Ментенон фактически была доверенным лицом короля. Она была в курсе многих дел и событий, правда, король, как и прежде, не допускал участие фаворитки в государственных делах. В Версальском дворце маркиза сидела в кресле в присутствии Людовика, его сына - наследника престола, его брата, английских коронованных особ. При этом Ментенон избегала дорогих нарядов и не носила драгоценностей, но одевалась со вкусом и довольно скромно, не по возрасту. Попасть на приём к маркизе было не легче, пожалуй, чем к самому королю.

В отличие от своего прадеда Людовика XIV , король был весьма далёк от насущных проблем современности и к государственным делам относился с равнодушием.

Мари-Анн де Шатору

Прусский король Фридрих II в шутку назвал царствование своего соседа «правлением трёх юбок». Термин стал расхожим определением целой эпохи.

Вопрос о том, кем же были эти «три юбки», не имеет однозначного ответа. Дело в том, что мнение авторов статей по этому поводу постоянно расходится: две «юбки» - это маркиза де Помпадур и её предшественница Мари-Анн де Шатору, а в качестве третьей называют то Луизу де Майи-Нель, то её сестру - Полину-Фелицию де Вентимиль, то скандально известную графиню Дюбарри . Однако Дюбарри появилась у короля уже после того, как Фридрих отпустил свою остроту по этому поводу. Стало быть, под «первой юбкой» Фридрих подразумевал де Мальи или Вентимиль (сёстры до замужества носили фамилию де Нейль).

Известно, однако, что де Мальи не интересовалась политикой , тогда как маркиза Полина де Вентимиль умело подчиняла себе волю короля и активно вмешивалась в политику. Она не просто пыталась быть доверенным лицом Людовика, но и боролась с всесильным

«В те времена, – пишет Ги Бретон о Диане де Пуатье, – когда женщины считались старухами в тридцать лет, такая женщина казалась удивительной и даже необычной». Французский двор считал Диану самой красивой женщиной, многие завидовали ей и пытались подражать.

И действительно, Диана де Пуатье вошла в историю не только как фаворитка французского короля Генриха II, но и как женщина, внешность которой служила еще долгое время эталоном красоты. Она стала возлюбленной Генриха еще тогда, когда он не был королем Франции, и была значительно старше его. Но Генрих испытывал к Диане пылкие чувства с первой их встречи и до конца своей жизни. Это была рыцарская любовь, начало которой положил турнир, и турниром же она закончилась.

Диана родилась в одной из знатнейших семей королевства в 1499 году. Ее бабкой была Жанна де Латур де Булонь, и по этой линии Диана приходилась родственницей жене Генриха II – Екатерине Медичи. (Жанна де Латур была теткой матери Екатерины.) Отцом Дианы был Жан де Пуатье де Сен-Валле.

Проведя детство в родительском доме, Диана в возрасте тринадцати лет была выдана замуж за графа де Брезе дю Молеврие – великого сенешаля Нормандии. Она была счастлива с Луи де Брезе, хранила мужу верность и подарила ему восьмерых детей, из которых выжили только две дочери. Диана была не только красива, но и хорошо образованна, и муж очень уважал ее и часто прислушивался к ее советам.

В 1525 году ее семейная жизнь была омрачена политическими событиями. Король Франциск I начал расправу над сторонниками коннетабля. Карл де Бурбон, бежал из Франции к германскому императору Карлу V. Отец Дианы был среди его сторонников. Жана де Пуатье арестовали и ему грозила смертная казнь. Оставить отца Диана не могла и отправилась в Париж, чтобы молить короля о милосердии. Жан Де Пуатье получил прощение, и это дало повод всевозможным слухам. Говорили даже, что жизнь отца была куплена ценой невинности, но к тому времени Диана состояла в браке уже 13 лет и имела детей, что дает повод и другие слухи о связи Дианы и Франциска I оставить без внимания. Кроме того, сердце Франциска уже тогда было отдано будущей герцогине д"Этамп.

В следующем году Франциск I попал в плен к германскому императору, и его свобода была куплена ценой обмена на свободу двух его сыновей – 10-летнего дофина Франциска и 8-летнего принца Генриха. Дети французского короля были отправлены к германскому императору, и, по некоторым сведениям, именно в тот момент и произошла первая встреча принца Генриха с Дианой де Пуатье. По воспоминаниям, именно Диана оставалась с принцем, успокаивала напуганного юношу и ободряла его до того момента, когда за ним пришла лодка и он отправился в неизвестность. Юный Генрих уже тогда был поражен ее красотой.

Дофин Франциск и принц Генрих снова обрели свободу через пять лет. В марте 1531 года состоялась свадьба короля Франциска I с Элеонорой Австрийской, и в честь этого торжественного события был проведен турнир. Это был первый турнир, в котором принял участие принц Генрих. На нем присутствовала Диана с мужем. Генрих подъехал к тому месту, где они находились, и склонил перед Дианой свой штандарт, выбирая ее дамой своего сердца.

В том же году Диана де Пуатье потеряла мужа – великий сенешаль Луи де Брезе скончался. Они прожили в браке 19 лет, и эти годы были для Дианы счастливыми. Она искренне скорбела, и даже в дальнейшем, став фавориткой Генриха, она говорила, что часто вспоминает мужа и продолжает тосковать о нем. Диана де Пуатье до конца жизни носила траур – черный и белый цвета. Эти же цвета стали и цветами Генриха. В то время еще никто не мог предположить, что Диана станет фавориткой принца и эта связь продлиться всю жизнь Впрочем, никто и не думал, что принц Генрих станет королем Франции – дофином был его старший брат Франциск.

В 1533 году принц Генрих женился на Екатерине Медичи, что было бы невозможным, если бы он был дофином. Брак этот шокировал многих, но римский папа Климент VII, племянницей которого была Екатерина, обещал дать за ней в качестве приданого Геную, Милан и Неаполь, против чего король Франциск I не смог устоять. Екатерина не была красивой, но обладала очарованием и изяществом. Принц не любил жену, для него не существовало другой женщины, кроме Дианы, и он всеми силами добивался ее взаимности. Не сразу, но все-таки он добился ответного чувства. Любовная связь Генриха с Дианой началась тогда, когда принцу исполнилось 19 лет, Диана же приближалась в то время к сорокалетнему возрасту. Екатерина, как женщина умная, не стала закатывать сцен, понимая, что при открытой атаке на чувство мужа она может одним ударом все потерять. Она запаслась терпением и ждала, сохраняя хорошие отношения с соперницей, хотя, естественно, и не отказываясь от ведения тайной войны и мимолетных уколов, прикрытых иронией и остроумием. Но Диана также была умной женщиной, к тому же старше и опытней. Она не снисходила до открытой вражды и даже заставляла Генриха проводить время с законной супругой. Пожалуй, она была в числе немногих придворных, которые не стали относиться к Екатерине враждебно, после того как обещанного приданого за ней не дали – папа Климент VII скоропостижно скончался, так и не выполнив обещания.

Генрих стал дофином неожиданно. В 1535 году его брат Франциск внезапно скончался, проболев только одну ночь. Предполагалось, что старший сын Франциска I был отравлен. В этом злодеянии обвинялись и германский император, и, естественно, Екатерина Медичи, ведь флорентийцы славились как отравители. Некоторые приписывали это и Диане де Пуатье, хотя причин у нее не было. Виновных так и не нашли, и дофином стал Генрих. При дворе у Дианы де Пуатье была более грозная соперница – фаворитка короля Франциска I герцогиня д"Этамп. Можно сказать, что шла война двух фавориток – короля и дофина. Диана не скрывала своего возраста, просто она действительно выглядела гораздо моложе своих лет. В свои 49 лет Диана была свежа, бодра, стройна и необычайно красива. Все это вызывало подозрение. Сплетники в угоду королевской фаворитке говорили, что Диана занимается колдовством, приготовляя для себя мази с целью поддержания молодости. Другие считали, что она не так уж и хороша, просто, перед тем как появиться в свете, она долгое время проводит у зеркала, «правя лицо» с помощью косметики, что зубы у нее вставные, а пышность прическе придают дорогие накладные волосы. На самом деле секрет ее был очень простым. Диана вставала в шесть утра, принимала холодную ванну, иногда со льдом, а затем три часа в любую погоду устраивала себе верховую прогулку. Вернувшись, она после легкого завтрака нежилась в постели до полудня с книгой в руках. Она почти не употребляла косметики, считая, что от нее может поблекнуть свежесть кожи.

Молодые дамы при дворе короля стремились подражать Диане, копировали ее прическу, жесты, походку. По почти общему мнению, она была эталоном красоты, к которому следовало стремиться и который еще долгое время после ее смерти был признан совершенством. А эталон был следующим:

Три вещи должны быть белыми – кожа, зубы, руки;

три – черными – глаза, брови, ресницы;

три – красными – губы, щеки, ногти;

три – длинными – тело, волосы, пальцы;

три – короткими – зубы, уши, ступни;

три – узкими – рот, талия, щиколотки;

три – полными – руки, бедра, икры;

три – маленькими – нос, грудь, голова.

Анна д"Этамп пыталась уверить короля, что Диана опоила молодого Генриха колдовским зельем, и, кстати, из ее окружения и пошел слух, что в смерти молодого Франциска виновата Диана де Пуатье. Если бы король поверил в эти сплетни, то по законам того времени Диана могла бы лишиться жизни, но на ее счастье Франциск I не особенно слушал болтовню своей фаворитки относительно соперницы и даже веселился, наблюдая за «войной двух красавиц». В 1538 году в Париже был распространен памфлет, состоящий из нелестных выражений в адрес Дианы де Пуатье, где она называлась самой уродливой женщиной при дворе, самой старой, самой отвратительной, самой потрепанной и так далее. Но, несмотря на все старания поэта, памфлет не имел успеха.

Тогда герцогиня д"Этамп решила лишить Диану окружения. Сторонников фаворитки дофина «возглавлял» скульптор Бенвенуто Челлини. Он не раз для своих работ брал за образец Диану. По поручению короля Челлини работал над статуями для фонтанов Фонтенбло. Герцогиня добилась, чтобы его работы и наброски были уничтожены, а заказ передали другому художнику. Для Челлини это был тяжелый удар, но он мужественно его выдержал и не только не покинул Париж, но и не отступился от Дианы.

Екатерина Медичи явно не поддерживала ничью сторону, хотя больше импонировала Диане. Да и после смерти дофина Франциска Екатерине пришлось быть особенно осторожной, так как она была одной из подозреваемых в злодеянии, имевших причины для его устранения. Она же вела себя безукоризненно и к моменту смерти дофина была всем известна как обожательница свекра-короля, старавшаяся всегда быть при нем – из-за сильной к нему привязанности и преклонения. Подобное отношение к королю поставило весь дом Медичи вне подозрений. Екатерина с достоинством вышла из этого испытания и с достоинством стала наследницей трона французских королей. Подобное отношение к королю она сохранила и после того, как ее муж стал дофином.

Вскоре в противостояние герцогини и жены сенешаля (так с иносказательным напоминанием звали Диану в царствование Франциска I) вмешалась и религия. Герцогиня д"Этамп поддерживала Кальвина и протестантов, де Пуатье вместе с герцогами Гизами стояла во главе католической партии. Сам Франциск I долгое время поддерживал протестантов – для ослабления Карла V, но потом начал яростное их преследование. Диана же выдала обеих своих дочерей, рожденных в браке с Луи де Брезе, – одну за Робера Ламарка, герцога Бульонского, принца Седанского, другую за Клода Лотарингского, герцога Омальского, что вкупе с католической ориентацией укрепило ее позицию.

Отношения Генриха и Екатерины осложнялись отсутствием у них детей. Двор обвинял в этом Екатерину, которая долгое время не могла подарить мужу наследника. Так что, взойди сейчас Генрих на престол, он имел бы прекрасный повод для развода – ибо наследники монархов находились под особым попечением провидения и церковь всегда шла навстречу монархам в подобной ситуации. В случае развода с Екатериной брак с Дианой де Пуатье мог бы состояться, но скорее всего Диана не стремилась стать супругой Генриха.

После долгих всевозможных лечений и советов врачей причина отсутствия детей у супругов была установлена. Утверждают, что виновником их отсутствия был Генрих, и ему пришлось даже подвергнуться операции. Но, с другой стороны, у Генриха было двое внебрачных детей, рожденных от разных женщин, и это дает повод думать, что причина бездетности была в обоих супругах. Но как бы то ни было, в дальнейшем Екатерина подарила Генриху 12 детей. У Дианы и Генриха совместных детей не было.

Генрих «позволял» себе и другие «увлечения», но все они были не серьезными. Верность он хранил только Диане. Этого нельзя сказать о его отце – короле Франции Франциске I, который, оставляя в официальных фаворитках герцогиню д"Этамп, очень часто позволял себе увлекаться другими женщинами. Одно их таких увлечений и привело короля к трагическому концу. Желая обладать женщиной, имя которой не сохранилось в анналах истории, он вместе с ней приобрел и «неаполитанскую заразу» – неизлечимое заболевание, от которого и скончался в 1547 году.

Дофин Генрих стал королем Франции – Генрихом II. Диана де Пуатье стала почти что королевой Франции. Двор ждал, что она начнет расправу со своими бывшими противниками, и первой в этом списке стояла герцогиня д"Этамп, которая вернулась ко двору незадолго до кончины Франциска I. Герцогиня не стала ждать и бежала в Лимурийский замок, но и там она не чувствовала себя спокойно, боясь за свою жизнь – слишком много она вредила фаворитке Генриха. Но графиня де Пуатье на удивление всем не стала мстить. Она забыла все обиды и не унизилась до расправы с бывшими «противниками», которые, поняв, что расправы не будет, стали возвращаться в Париж из своих имений. Многие оценили благородство Дианы и искренне просили у нее прощения за прежние обиды. Анна д"Этамп в Париж не вернулась и до конца своих дней проклинала Диану, не в силах оценить проявленное той милосердие.

Отношения графини и супруги короля Екатерины Медичи тоже изменились, хотя внешне остались прежними. Только ближайшие соратники из окружения королевы догадывались, как она ненавидит свою соперницу.

А возможно, Екатерина считала на тот момент Диану лучшим вариантом, так как на любовь Генриха рассчитывать не приходилось, и кто бы заменил Диану в сердце Генриха, также было неизвестно. А графиня де Пуатье имела такт и соблюдала видимые приличия. Ее влияние на короля было огромным, но разумным, и интересы государства также в них учитывались. Екатерина, когда ей удавалось остаться с мужем наедине, тоже вносила свою лепту в формирование Генриха как государя. Она не говорила с мужем о чувствах или о сопернице. Беседы шли о политике, о способах управления государством, об отношениях короля и знатнейших людей королевства. Наблюдая много лет за супругом и Дианой, Екатерина поняла, что та держит короля не только красотой (и уж конечно не колдовством), но и умом, в котором отказать ей было нельзя. Королева была весьма образованной женщиной, не менее умной, чем ее соперница, и именно это она и пыталась доказать мужу.

Начиная с 1543 года она ежегодно рожала королю детей и почти полностью удалилась от государственных дел. Ей оставалось только наблюдать за схватками придворных партий и демонстрировать свою любовь к Диане, с которой король проводил большую часть времени.

Для Дианы де Пуатье не было секретом истинное отношение к ней Екатерины. Двор относился к обеим женщинам с должным почтением, хотя многие и не понимали, как король может отвергать молодую и приятную супругу ради женщины, которая по возрасту годилась ему в матери. Сама Диана относилась к Екатерине Медичи уважительно и почтительно, никогда не проявляя враждебности. А в 1550 году во время путешествия в Жуанвиль, когда Екатерина заболела какой-то неизвестной болезнью, Диана осталась рядом с ней. Придворные предпочли покинуть королеву, боясь заразы, но Диана не ушла. Именно она обеспечила королеве круглосуточный уход, вызвала из Парижа врача, которому покровительствовала Екатерина, навещала больную по несколько раз в день и молилась за ее здоровье. Вскоре Екатерина поправилась, но к Диане чувства благодарности она не испытывала.

При королевском дворе находилось много врачей, алхимиков и предсказателей, которым покровительствовала королева. Одним из них был знаменитый Мишель Нострадамус, предсказавший Генриху II смерть во время турнира. Другой астролог Люк Горик назвал время гибели короля. Всего этого было достаточно, чтобы Екатерина с началом 1559 года постоянно просила супруга отменить все турниры или не участвовать в них. Но Генрих не верил предсказаниям, и в 1559 году в возрасте сорока одного года вышел на бой на копьях с графом Монгомери. Граф отказывался от опасной чести, но король настоял, не подозревая, что бьется в последний раз. В сшибке граф перебил королевское копье, и обломок его попал Генриху в глаз. Он умер через 11 дней, запретив преследовать своего невольного убийцу.

Генрих был еще жив, но Диану де Пуатье к нему не допускали по приказу королевы. Екатерина прислала ей подробный список того, что требовала вернуть как «принадлежащее короне» – украшения, подаренные королем, сервизы и золотые кубки. После смерти короля Диана прислала королеве все согласно списку, «приложив» еще и свой замок Шенонсо с прилегающими землями. Снова благородный жест. Но в этот раз и Екатерина решила быть благородной и предложила Диане поместье Шомон-сюр-Луар.

Обмен состоялся. Диана уехала в свои владения, которые не покидала до самой смерти. В последние годы жизни она основала несколько приютов и больниц, которые содержала на собственные средства. Екатерина ее не преследовала: она была политиком и понимала, что Пуатье более не опасна, а поддаваться в политике эмоциям – непозволительная роскошь.

Диана де Пуатье скончалась 22 апреля 1566 года. Оставшиеся с ней друзья уверяли, что даже смерть не смогла лишить ее красоты.